Горы Красной поляны дымились изнутри: рьяно работали снежные пушки на склонах. На вышине в 2320 метров - вкусный глинтвейн под пристальным взглядом младшей сестры-папарацци. Пыталась прыгать с обрывов, бегали от одного края макушки горы к другому. Про себя стыдились свитеров, торчащих из-под курток, и джинс. Вокруг царила особая горнолыжная мода с лыжными костюмами, жалобами на отсутствие сушки для очков, клоунскими париками вместо шапок и яркими красками. Было это тридцать первого декабря.

В полночь просто вышли на крыльцо второго этажа дома на горе, что с видом на город, и Сочи взорвался фейерверками. Варево салютное вскипело и убежало в ночи, шумное и радостное. Стояли в обнимку с ч.-к., украдкой целовались под милитаристские комментарии К., дедушки и дяди о ковровой бомбардировке праздником, и тут в воздух полетели небесные фонарики, а квартиранты балконом выше зажгли над нами бенгальские огни. И как-то августовские косяки встали на свои места.